КДО

В Замоскворечье по адресу улица Большая Якиманка,43 вот уже более ста лет красуется сказочный особняк или "пряничный домик", как называют жители и гости столицы этот шедевр архитектуры конца XIX века, выполненный в духе эклектики. А вот среди профессиональных зодчих дом до сих пор считается "странным", так как в нем причудливо сочетаются, казалось бы, совершенно несовместимые вещи. Например, если снаружи здание похоже на былинный терем или рубленые деревянные царские палаты (не сохранились, сгорели) государя Алексея Михайловича Романова, что стояли когда то в селе Коломенском, то внутри особняка воссозданы атмосфера и интерьер роскошного дворца в стиле ампир (мозаика, витражи, зеркала, гобелены, мебель) времен французского короля Людовика XV.

"Страшно" богатый и "страшно" сообразительный

История дома началась с явления городу с верховьев Волги купца 1-й гильдии Николая Васильевича Игумнова. Вместе с семейством Карзинкиных он был совладельцем Торгово-промышленного товарищества "Ярославская Большая мануфактура". Ей принадлежала разветвленная сеть фабрик, где работали почти 12 тысяч человек. Одни производили тонны пряжи (из льна и хлопка), другие выпускали добротное полотно, которое хорошо продавалось на рынках России, Китая и даже Египта. Если учесть, что Николай Игумнов владел еще и золотыми приисками где-то в Южной Сибири, то, видимо, москвичи не без основания говорили о нем, как о "страшно богатом человеке".

Поначалу этот предприниматель внес щедрое финансовое пожертвование Рогожской старообрядческой общине. Затем помог средствами женскому Спасо-Бородинскому монастырю. Ну а в июле 1886 года подал на имя властей официальное прошение разрешить строительство в окрестностях Калужской заставы Замоскворечья (здесь он, кстати, родился и вырос) представительского дома своей компании на Волге. Получив "добро", г-н Игумнов пригласил в Москву талантливого ярославского архитектора Николая Ивановича Поздеева, влюбленного в русское деревянное зодчество, западноевропейский ампир и средневековую готику.

Особняк-обманка

В 1893 году жилой объект, как сказали бы сейчас, был сдан и принят в эксплуатацию. Сходите на Якиманку - сами убедитесь, до чего красивый особняк получился. Ничего подобного в столице не было и нет. В иные времена московские вельможи, равно как и рядовые горожане, специально приезжали сюда, чтобы всего лишь полюбоваться на необыкновенное творение Николая Поздеева.

На высокой кровле особняка давленый металл под черепицу, керамические вставки. Над "красным крыльцом" (парадным входом) изящная двойная арка под старину. Стены из привозного голландского кирпича. Окантовка окон из белого подмосковного камня. Живописные колоколенки, луковичные маковки шатров, дутые колонны. Элементы декора архитектуры собора Василия Блаженного (храма Покрова на Рву), старинных церквей Ярославля. Многоцветная мозаика редчайших изразцов, специально расписанных по рисункам русского живописца С. Масленникова и изготовленных на знаменитом заводе Кузнецова.

Закроешь за собой массивную дверь (раз в году в Международный день музеев она открыта для всех посетителей) и словно перенесешься в совершенно иной мир. Гостиная, малый салон, а также малая столовая все выполнено в классическом стиле ампир времен правящей французской династии Бурбонов. Тут на каждом шагу королевская роскошь. Паркет красного дерева в парадных залах, шикарная мебель из драгоценных пород древесины и слоновой кости. Дорогие гобелены по стенам, сложная лепнина. Высокие светлые потолки с орнаментальными рисунками и барельефами. Зато в парадной столовой интерьер строже. Никаких излишеств под низкими сводами, как в рыцарских замках. Так и должно быть в помещении, стилизованном под готику Средневековья.

Не по-нашему, не по-московски…

В одном не повезло терему-дворцу. Ко дню завершения его строительства в Москве окончательно утвердилась абсолютно иная манера строительства: русский классицизм. Его представители, воздавая должное таланту Н.Поздеева, тем не менее, вскоре в один голос принялись яростно критиковать стилевые решения нового дома купца Игумнова. И то в нем не так, и это. Как язвительно писал архитектор В. Стасов: "Угодно, вот вам пять аршин "греческого классицизма", а нет - три с четвертью итальянского Ренессанса. Или хороший ломтик романского, шесть золотников готики и целый пуд русского". - ”Но ведь все равно красота, - не унимались москвичи. - Где еще такую отыщешь”. - “ Нет, - парировали знатоки. - Не наша эта манера строительства. Чужая московскому духу и глазу”.

Художника обидеть может каждый

Хозяин особняка Н.Игумнов к критике прислушивался очень внимательно. К тому же Поздеев в ходе работ вынужденно превысил расчетную смету (около одного миллиона рублей), а это только "подлило масла в огонь". В общем, так называемый перерасход, первоначально утвержденный самим же купцом, предприниматель так и не оплатил. Для ярославского зодчего это закончилось трагически. Раскритикованный своими противниками, архитектор запутался в долгах, перестал получать заказы и так измучился от безденежья, что почел за благо покончить с собой…

Не долго музыка играла...

Игумнову тоже не слишком-то сладко жилось в новом доме. Да и недолго он в нем хозяйничал. По преданию во всем виноват то ли сам предприниматель, то ли его молодой истопник. Парень якобы стал флиртовать с хорошенькой дочерью купца, за что вскоре был навсегда отлучен от богатого дома. Правда, этим дело не завершилось. Молва утверждает, будто перед уходом обиженный истопник тайком набил дымоходы глиняными черепками. В итоге, когда в тереме-дворце затапливались печи, то трубы и даже стены начинали издавать такие ужасные звуки (почему-то особенно по ночам), от которых хозяин невыносимо страдал.

В 1901 году Н.Игумнов пригласил знатных москвичей к себе на бал. Желая в очередной раз потрясти воображение гостей, купец велел усыпать весь пол настоящими золотыми монетами новой чеканки с профилем императора Николая II. Так и танцевали вельможные пары, не задумываясь над тем, что в буквальном смысле попирают ногами самого императора. Едва ли не на следующий день сведущие люди "с прискорбием" доложили об этом государю. В ответ из Санкт-Петербурга пришло высочайшее распоряжение выслать Н. В. Игумнова из Москвы (без права возвращения в оную) в его кавказское имение рядом с абхазским селом Алахадзы. Больше уже владелец в свой столичный дворец не вернулся.

"Мозговики", пионеры, французы

Летело время. С 1917 по 1925 годы в московском доме Игумнова размещался клуб фабрики Гознак. Потом сюда перебрался Институт переливания крови. Его сменил Институт мозга, сотрудники которого скрупулезно искали "гениальные извилины" в головах Владимира Ленина, Надежды Крупской, Клары Цеткин и прочих деятелей присно памятного Октября. Однако позднее ничего особенного так и не обнаружив, "мозговики" перебрались в более просторное здание, передав дом Дворцу пионеров.

В 1938 году бывший особняк Н. Игумнова советское правительство предоставило в распоряжение посольства Франции. С 1979 года по сегодняшний день терем-дворец - официальная резиденция Чрезвычайного и Полномочного Посла Французской Республики. Кстати, здание давно требует реставрации.

Галина Кириллова