КДО

Из тихих арбатских двориков сбежала тишина. Может, затаилась за витринами роскошных магазинов центральной пешеходной улицы. Или спряталась на верхних этажах здания МИДа на Смоленской площади. Как знать. Исчезла и все. Потому как сегодня многие дворы Старого Арбата лишаются исторического облика с его неповторимой аурой. И там, где еще вчера стояли старинные особнячки в окружении яблоневых, вишневых садов и цветущей сирени, сейчас зияют котлованы под точечную застройку домов для людей с очень большими деньгами.

Достаточно свернуть в Кривоарбатский переулок и по шаткому дощатому настилу из полусгнивших досок подойти к покосившейся калитке ветхого деревянного забора, за которым виднеется строение фантастического облика под номером 10 с надписью на фасаде: Константин Мельников. Архитектор.

Вообще-то, трудно представить, что жилой дом, построенный в 1929 году в стиле конструктивизма, может быть вот таким. Это два огромных белых цилиндра, прислоненных друг к другу. Один выше, другой на треть ниже. Причем внутри нет ни одной несущей опоры. Вместо них вся конструкция просто и надежно опирается на внешние стены. Говорят, какой-то турист, глядя на это чудо, со всех сторон безжалостно зажатое новостройками, достал блокнот и стал что-то быстро чертить. К срезанным вершинам двух труб дорисовал конусы, а к цилиндру поменьше добавил крылья. В итоге, получилась схема, отдаленно напоминающая ракетоноситель с космическим челноком. Невольно вспомнишь, что коллеги по цеху часто называли К. С. Мельникова фантастом от архитектуры.

Пусть так. Зато фантазии Константина Степановича часто побеждали на самых ответственных конкурсах. Например, немногие знают, что в 1924 году лучшим укрытием (в форме стеклянного пирамидального кристалла на дубовом кряже) первого саркофага покойного В. Ленина правительственная комиссия признала работу именно К.Мельникова. Его кристаллом и накрыли мумию вождя.

Жаль только, что в 1945 году, когда эвакуированное тело возвратили из Тюмени в Москву, уникальная стеклянная пирамида каким-то образом исчезла…

После работы над саркофагом - новый триумф мастера. В 1925 году он потряс воображение французов оригинальностью своего проекта павильона СССР на Всемирной выставке декоративного искусства в Париже. Ну а в 1927 году уже признанный мэтр архитектуры получил от московских властей участок (с садом!) под строительство собственного дома в Кривоарбатском переулке, где сразу же стал "колдовать" над новым удивительным проектом.

На переднем фасаде - гигантское окно, создающее иллюзию, будто в этом месте вообще нет никакой стены, а значит, прямо из дома, сооруженного из кирпича и дерева (самых дешевых в то время строительных материалов), можно запросто выйти во двор, сесть на лавочку и прислушаться к шелесту листвы. А то вспомнить что-нибудь из прошлого. Скажем, как безусым пареньком из подмосковной деревни Лихоборы перебрался в Москву, где начал работать курьером у инженера-теплотехника В. Чаплина. Работодатель оказался очень внимательным человеком. Обратив внимание на необычность рисунков юноши, г-н Чаплин помог Константину поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где до 1914 года - Мельников постигал азы художественного творчества в мастерской самого К. Коровина. Через три года - снова учеба. Только теперь в архитектурной мастерской известного российского зодчего И.В.Жолтовского.

Впоследствии обладатель сразу двух дипломов - Мельников уже и сам преподавал во Вхутемасе (Высшие художественно-технические мастерские), предлагая студентам стараться не подражать великим мастерам прошлых лет (их творчество только фундамент для полета мысли), а больше импровизировать, искать что-то новое, свое. В связи с этим иногда вспоминал фразу поэта Велимира Хлебникова, которого Сергей Есенин назначил председателем Земли, -"должно создавать дома "азбукой согласных из железа и гласных из стекла".

О многом размышлял в старом арбатском дворике Константин Степанович, всматриваясь, как причудливо отражаются лучи солнца в 60 ромбовидных окнах, которые кто-то образно сравнил с пчелиными сотами. Словно не здание, а какой-то пчелиный улей на Арбате, говорили многие коллеги. В ответ Мельников уточнял: не улей, а круглый солнечный дом, где каждый уголок с раннего утра наполнен естественным светом. Сейчас этого, увы, нет. Новые здания вокруг погрузили шедевр конструктивизма во мрак. В частности ни в одно из 38 окон кабинета мастера на третьем этаже или в 12 окон спальни, равно как и в другие многочисленные "соты", больше не заглядывает солнышко, его не пускают соседние дома, возникшие на месте бывшего сада почти в пяти метрах от уникального жилища. Хотя по градостроительным и экологическим меркам это запрещено.

Внешне строение не слишком велико. Однако войдешь - и сразу начинает казаться, что дом почти безразмерен, настолько искусно умел манипулировать с внутренними пространственными проекциями большой мастер. Тут и необычные цветовые или световые решения в комнатах, которые в своей планировке никогда не повторяют друг друга, а по их стенам висят картины (графика, живопись) кисти самого архитектора. И отклонения от строгой геометрии. И просторная терраса для семейных чаепитий (она же являлась личным лечебно-профилактическим солярием Мельниковых). И винтовая лестница на верхние комнаты. Например, на второй этаж, где находится спальня с тремя буквально вмурованными в пол кроватями.

Незадолго до строительства дома глава семейства по случаю купил у букиниста брошюру "О пользе здорового сна", из которой узнал, что родители и их чада всегда должны спать в одной комнате. Так спокойнее и детям, и маме с папой, ведь все рядышком лежат. И полезнее для развития личности. На этот счет Константин Степанович даже девиз придумал: "Лечить сном вплоть до лучшего изменения характера". Кстати, родительское ложе было отделено зеркальной ширмой. Почему зеркальной? Как вспоминал сын архитектора художник и недавний хранитель дома Виктор Константинович (скончался в феврале 2006 года), ночью откроешь глаза, посмотришь в сторону, где папа с мамой, но ничего, кроме своего растрепанного изображения не увидишь. Подумаешь, зачем родителей беспокоить. И снова шмыг под одеяло. Поутру соберемся на террасе за самоваром, сновидениями поделимся. Посмеемся вдоволь. Если ранняя весна или жаркое лето еще и позагораем, не выходя на улицу.

И еще Константин Степанович много строил рабочих клубов. Например, Дом культуры им. И. Русакова на Стромынской площади. Внешне он выглядит, как огромный болт, вкрученный в землю, а сверху шляпка в виде выдвинутых наружу стен секций зрительного зала, который при необходимости можно было легко разделить на отдельные аудитории по интересам. Или взять бывший клуб фабрики "Буревестник" на Рыбинской улице в Сокольниках. Тут Мельников соорудил просторное фойе с секретом. По мере надобности его пол раздвигался, обнажая чашу плавательного бассейна.

Не хочется о грустном. Но все же цилиндрический дом с окнами в форме пчелиных сот по адресу Кривоарбатский переулок, 10 приходит в упадок. Просело крыльцо, протекает крыша, вот-вот рухнут межэтажные перекрытия, отваливается штукатурка, ломаются изношенные половые доски. А после того как по распоряжению Главного управления охраны памятников Москвы фундамент (он уже давно в трещинах) шедевра укрепили песком с солью, исчезли из дворика и бывший сад, и тишина, когда-то наполнявшая его. Ощущение такое, будто до уникального здания больше никому нет дела. Или мне пока неизвестно что-то самое важное. Хорошо, если так.

Галина Кириллова