КДО

Альберт Акопян

В конце июня столичные власти подтвердили «курс» на освоение подземного пространства Москвы. Перспективная задача — не менее 20% общей площади вводимых объектов должно приходиться на подземную часть. Или 1 млн кв. м ежегодно. «Под землей может быть размещено до 80% складских помещений, 70% машиномест, 30% предприятий сферы обслуживания», — заявил заместитель мэра Владимир Ресин на международной конференции по вопросам освоения подземного пространства столицы. Глава стройкомплекса собирается отправить под землю и культурно-досуговые центры. Наверное, под землей можно отдыхать. Наверное, под землей можно и работать. Выдержала бы земля.

Море волнуется — раз, море волнуется — два

Земля — странная субстанция. С древних времен ее называют «твердью», но в ней действуют многие физические законы, характерные для жидкостей. Например, закон Архимеда. Пусть через сотни лет, но земля выталкивает легкие предметы, а тяжелые в ней тонут. Если какой-то артефакт находят на глубине 10 метров, это не обязательно значит, что его там закопали или десять метров грунта наросли сверху: он мог просто утонуть. Меняются климат, растительность, а с ними удельный вес почв, грунта, и тогда древние стены снова всплывают или тонут. Движутся породы, перемещаются и артефакты, в зависимости от своей формы и в полном соответствии с законами гидродинамики. Действует и нечто вроде поверхностного натяжения жидкости: над всплывающим объектом образуется «бугор», вокруг тонущего — «воронка». Если объект достаточно большой, то и радиус деформации может насчитывать сотни метров. Причем, смещение вектора силы тяжести соседних («наклоняющихся») объектов усиливает давление на центр воронки. Есть воронки, в центре которых дома погружаются на несколько сантиметров в год. Дома – это тоже корабли.

Старое воспоминание. На склоне холма — археологический раскоп. Очень перспективный: три дня назад здесь нашли поселение 5 в. до н.э.: отлично сохранившаяся керамика, женские украшения, инвентарь. Но уже два дня идет дождь. Укрыть, защитить раскоп оказалось нечем. Он все больше заполняется водой. Вдруг земля начинает гудеть. Наверное, это рвутся миллиарды корней кустов и травинок, живых и уже мертвых, но еще связывающих частицы земли. Появляются трещины. Край раскопа вздымается (это похоже на начало ледохода), раздается треск, это уже камни. Тысячи тонн пропитанной влагой земли от раскопа на сотни метров ниже по склону разом сдвигаются и устремляются вниз. Сверху видно, как поток взламывает чуть приподнятое над кюветом шоссе, поднимает и несет лежавшую в кювете бетонную дюкерную трубу, легко подрубает телеграфные столбы, Это был маленький сель.

Закатанные в асфальт московские почвы давно мертвы. Их не связывает ничто, кроме напластованных в разных направлениях слоев асфальта, каменных и деревянных фундаментов, старых и современных коммуникаций.

Когда видишь строительный котлован на одном из «Семи холмов» в голову лезут всякие задачки: «Допустим, выпадет хороший ливень, миллиметров 25. Это тонна на каждые 40 квадратных метров. Котлован небольшой — 40 на 25 метров. Итого — 25 тонн воды». Грунты малоповрежденные. Наклон небольшой. Опасность минимальна. А если в котлован прорвется сток вон с того переулка? А если: «За день выпала месячная норма осадков — 65 мм»?

Это провал, Штирлиц

Провалы грунта случаются везде, и в Москве случались всегда. Но только после того, как они стали случаться еженедельно, после того, как доля площадей подземных сооружений в общем объеме введенных в эксплуатацию за последние пять лет объектов составила 8%, правительство озаботилось «Концепцией освоения подземного пространства Москвы». На том весеннем совещании 2007 года (где были заложены идеи нынешней конференции) мэр Юрий Лужков заявил, что «освоение подземного пространства абсолютно обязательно при любых видах строительства». И добавил: «Конечно, главное условие — полное соответствие геонауке. Но у нас много неграмотных с политизированным оттенком специалистов диггерного плана. Они себя относят к знатокам геоструктур, но это не ученые, которые могут дать точные данные».

Совещание истинных ученых было плодотворным. «Наше умение организовывать подземное пространство позволяет улучшить архитектурный облик столицы, — предположил мэр. — Нам нужно не 8% подземных объектов, а все 80%». Строго говоря, это означает, что отныне на каждые 2 наземных этажа должны приходиться 8 подземных. Но, возможно, мэр просто оговорился. Уже в этом году «подземная доля» увеличится до 10%, а к 2010 — до 15%. За три года будет построено около 3 млн кв. м подземных площадей.

Разумеется, «по примеру Монреаля», поскольку «там можно попасть под землю в центре города, а выйти наверх уже ближе к окраине». А еще на совещании в мэрии вспоминали Париж, где подземные паркинги строят под жилыми домами закрытым способом, не расселяя людей, в то время как в Москве приходится «использовать при подземных работах «котлованную» практику, отрывая и зарывая огромные ямы». Как выразился мэр: «Мы вынуждены были сносить стоящее здание, строить под ним современную стоянку и вновь, по прежним чертежам, возводить дом. Правда, «звездочность» его при этом значительно повышалась». Кто «мы», почему были «вынуждены» и кем собственно «вынуждены» мэр не пояснил. Как не пояснил и того, что означает слово «звездночность» в отношении муляжа как бы здания позапрошлого века. Зато мэр помянул Европу в целом: «Последние веяния Европы — колодцы. Такие, большого диаметра. В них опускают автомобили с помощью специальной механической системы, работающей от компьютера. Нам такие паркинги также необходимы».

Вот такое было грамотное, неполитизированное обсуждение, в полном соответствии с геонаукой. Итак, освоение подземного пространства абсолютно обязательно при любых видах строительства?

Карта карста

Когда уважаемый депутат Мосгордумы говорит, что в Москве могут быть опасны только первые 30 метров, а ниже лежат твердые породы, когда не менее уважаемый архитектор говорит, что глубину «закапывания» в землю стоит ограничить четырьмя ярусами, а семь уровней под Манежной площадью объясняются тем, что: «там мы были вынуждены так глубоко копать, чтобы было на что опереться», они (депутат и архитектор) немного врут. В типичном московском случае эти 30 метров включают сверху вниз: техногенные отложения, речные и ледниковые породы, главным образом пески плейстоцена (эпоха саблезубых кошек, гигантского носорога и т.п.) и относительно небольшой слой глины моря юрского периода (кто тогда жил, все знают). Но ниже лежат не скальные породы, не мрамор, гранит или базальт. Ниже, от 30 метров еще на 60-70 лежат известняки каменноугольного периода (эпоха папоротников-деревьев и двухметровых стрекоз).

Городские коммуникации изношены на 65%. Из-за постоянных утечек водонесущих коммуникаций, нарушения естественного стока подземных вод, ускоренного таяния снега как раз над плохо изолированными тепловыми коммуникациями происходит подтопление — подъем уровня грунтовых вод, что приводит к еще большему разрушению коммуникаций. О серьезности проблемы говорит то, что питание грунтовых вод в Москве в два-три раза выше, чем за пределами города.

Когда в плейстоценовые пески проникает вода, в них могут образоваться плывуны. Сами по себе эти насыщенные водой рыхлые отложения не очень опасны: замкнутая вода поддерживает верхние слои не хуже других пород. Но если появляется «дырочка»... например, если слой плывуна рассекает котлован, тогда плывун переходит в текучее состояние, а то, что над ним — проваливается. Иногда в сотнях метрах от стройки.

Хуже с известняками. Ввиду постоянного движения пластов, а также растворения пород подземными водами в известняках образуется карст — пустоты: горизонтальные и вертикальные трещины («ходы» и «колодцы»), пещеры, каверны. Здесь две проблемы. Во-первых, карстовые пустоты подвержены суффозии — дальнейшему размыванию: хоть известняк и не песчаник, но вода и его неплохо растворяет и уносит мелкими частицами. Во-вторых, при проведении проектных работ до исследования этого слоя, как правило, не доходит: дороговато. Подробной карты карстов Москвы до сих пор нет. Может быть, и есть, но засекречена. Однако карстовые провалы приводят к гораздо более серьезным последствиям, чем исходы плывунов. Иногда речь фактически идет о локальном землетрясении.

Чрезвычайно опасными зонами карстово-суффозионных процессов геологи называют Хорошево (в четырехугольнике: вся Карамышевская набережная, Октябрьское поле, Полежаевская), Воробьевы горы, Москворечье-Сабурово. Весьма опасны Москва-Сити, оба берега Яузы, Котельническая, Гончарная, Краснохолмская и Крутицкая набережные, районы Киевского вокзала, бывшей гостиницы «Россия», долина Сетуни и многие другие районы.

Освоение подземного пространства абсолютно обязательно при любых видах строительства?

Дан приказ ему?

«Карстовая опасность и обусловливаемый этой опасностью карстовый риск характерны для большей части территории г. Москвы».

«Наибольшая и постоянно увеличивающаяся во времени и пространстве карстовая опасность активизации карстовых и карстово-суффозионных процессов, приводящих к деформациям земной поверхности, зданий и сооружений, существует в настоящее время на территориях с нарушенным естественным режимом подземных вод в результате их откачки, а также утечек из водонесущих коммуникаций».

«Суффозионная опасность и суффозионный риск проявляются практически на всей территории Москвы. Повышенная вероятность реализации суффозионных деформаций и обусловленных ими потерь в настоящее время существует <...> например, в Замоскворечье, над трассами подземных водонесущих коммуникаций (особенно теплопроводных и (или) имеющих большой износ)».

«Оползневой опасности и риску подвержены примерно 25% береговых склонов рек Москвы и Сходни»

«Эрозионная опасность и риск от оврагообразования характерны для многих участков склонов долины р. Москвы и ее притоков (особенно для расположенных в южной и западной частях города, в пределах Теплостанской возвышенности) с нарушенным дерново-растительным покровом. В многоводные годы с большим количеством атмосферных осадков скорость оврагообразования может достигать 3-5 м/год».

«Опасность и риск от процесса техногенного подтопления муниципальных объектов хозяйства постоянно реализуются в настоящее время примерно на 40% территории г. Москвы. Развитие процесса подтопления возможно практически на всей территории г. Москвы и обусловлено в основном утечками из водонесущих коммуникаций, неконтролируемыми поливами зеленых насаждений и улиц, затрудненным стоком поверхностных и подземных вод, возникающим из-за нарушений в работе ливневой канализации, засыпки оврагов, барражного (заградительного — ред.) эффекта зданий и сооружений, которые приводят к подъему уровня природных подземных вод».

Это не измышления «неграмотных с политизированным оттенком специалистов диггерного плана». Это выдержки из Приказа Москомархитектуры от 01.08.2002 №141 «О введении в действие рекомендаций по оценке геологического риска на территории г. Москвы». Документ очень серьезный. В нем даже высчитывается «длительность пребывания людей в типичном 5-этажном здании на северо-западе г. Москвы в течение дня (часы) и года (сутки) — пол, возраст, женщины/мужчины», высчитывается «ожидаемый полный экономический ущерб за 50 лет, у.е» и даже «ожидаемые потери населения за 50 лет, чел». А после мудреной формулы приводится разъяснение: «Это (исчисление по формуле — ред.) означает возможность летального исхода для 1-2 человек из 10 млн. жителей города в течение года. Такую величину риска следует, по всей видимости, считать допустимой (приемлемой), т.к. она на порядок меньше фонового индивидуального риска гибели населения на территории России от всех опасных природных и техноприродных процессов, который составляет в настоящее время (по статистическим данным 1991-2000 гг.) около 2 человек из 1 млн». Пока все в пределах формулы: за три года в провале погибла только одна женщина.

Тем не менее, этот далеко не правозащитный документ говорит: «Москва проваливается».

Освоение подземного пространства абсолютно обязательно при любых видах строительства?

Экологи не устают повторять простые и доказуемые вещи: на московских грунтах можно строить дома до 9 этажей. Опасно не только безудержное подземное строительство, но и наземное строительство, не учитывающее геологические особенности Москвы. Строительство торгового центра под Манежной площадью спровоцировало оседание геологических пластов в радиусе до 1,5 км. Сегодня центр Москвы местами оседает со скоростью более 60 мм в год. Многочисленные воронки сливаются в одну… Освоение подземного пространства абсолютно обязательно при любых видах строительства?

На заметку

Примерные адреса будущих подземных многофункциональных комплексов и комментарий в соответствии с картой геологических рисков Москвы (чрезвычайно опасно — карстово-суффозионные процессы; весьма опасно — потенциальные карстовые провалы; опасно — вероятны подтопления и мелкие оползни):

• Крымский Вал — малоопасно и опасно (западнее, в начале Комсомольского проспекта — весьма опасно),
• Новый Арбат — малоопасно и опасно (в западной части),
• Сухаревская площадь — малоопасно,
• площадь Тверской Заставы — малоопасно,
• Триумфальная площадь — малоопасно,
• Тургеневская площадь — безопасно,
• Павелецкая площадь — опасно (южнее, от Шлюзовой и Дербеневской набережных клином к Дубининской улице — весьма опасно),
• площадь между гостиницами «Метрополь» и «Москва» — опасно,
• проспект Академика Сахарова — безопасно (внутри Садового кольца) и малоопасно,
• Водоотводный канал — безопасно (остров Болотный—Балчуг) и опасно (Якиманка, Замоскворечье),
• Пушкинская площадь — опасно,
• Старая площадь — опасно,
• подземное пространство Бульварного кольца — от «безопасно» до «чрезвычайно опасно».